Поэтика за чайным столом и другие разборы - Страница 25

Но очевидные повторы отдельных звуков не дают представления о возникающей в результате мощной системе аллитерационных связей между словами на всем пространстве текста. Приведем несколько впечатляющих цепочек:

Цепи, как легко видеть, пересекаются и даже накладываются, иногда образуя мощные кластеры, например, КРСТ: крест — секрет — бескорыстен. Основную же сеть перекличек составляют более разреженные наложения, с одним-двумя общими звуками, иногда в разном порядке, а иногда с озвончением/оглушением, так что создается ощущение не броского приравнивания, а некоего размытого единства.

Примером может служить серия сочетаний з с последующим переменным согласным (в, г, н, д, р, с): извилин — разгадке — жизни — воздух — прозреть — из сердца, после которой в первый и единственный раз в стихотворении з появляется, наконец, отдельно, без сопутствующего согласного: не засоряясь.

А предыдущее сочетание з с ближайшим к нему звуком с (в из сердца) звучит как подытоживающее богатую систему параллелей между этими комбинациями з + согласный и многочисленными комбинациями с + согласный.

Это перетекание з в с начинается в рифмовке I строфы, где извилин рифмуется с равносилен, несмотря на предшествующие рифменному слову два з-слова: разгадке жизни, но с опорой на прекрасна и прелести секрет; эффектно подано оно и в начале III строфы: парой проснуться — прозреть, где в сходном морфологическом и фонетическом контексте с(н) как бы переходит в з(р).

Особый слой «плетения словес» образует продергивание через весь текст звука н, интересное и в плане семантической интерпретации. Обилием употреблений согласный н обязан ряду факторов:

• своей роли суффикса прилагательных (прекрасна, словесный, равно-), что в кратких формах ставит его в исход слова (слышен) и потому иногда под рифму (равносилен, бескорыстен);

• своей роли основного согласного отрицательной частицы (не засоряясь, не большая) и противительного местоимения (иных);

• своему присутствию в немалом числе полнозначных слов (извилин, жизни, весною, новостей, истин, снов, основ, проснуться).

Все вместе это способствует кристаллизации вокруг н семантического ореола, ассоциирующего «приравнивающую прилагательность» (= функцию именных сказуемых) с отрицательностью и с кластером «без извилин — жизнь — весна — новости — сны/пробуждение — основы — истины — незасоренность».

Стоит подчеркнуть, что на фоне ранних стихов Пастернака эта парономастика выглядит скорее скромно. Она проведена достаточно осторожно и в значительной мере гасится простотой и прозрачностью других аспектов структуры.

6. Рифмовка

На первый взгляд, рифменная структура ЛИ более или менее проста. Перед нами три четверостишия 4-стопного ямба с перекрестной рифмовкой мж. Рифмы иногда точные (снов/основ; прозреть/впредь), иногда не совсем (крест/секрет), часто глубокие и богатые ([шоро]х снов/[таки]х основ; вытрясть/хитрость).

Отклонения от этой простоты тоже в значительной мере традиционны для Пастернака и состоят в придании разным рифменным парам сходств между собой, что повышает единство рифменного репертуара.

Рифмы I строфы подвержены этому слабо (разве что с/з представлено во всех четырех): они задают почти полное исходное различие между парами, но задним числом будут вовлечены в процесс взаимного оплодотворения.

Рифмы II строфы объединены общими звуками с и н, причем с наследуется из большинства рифм I строфы, а н — из ее четных рифм; кроме того, четные рифмы (истин/бескорыстен) наследуют т из нечетных рифм I строфы (крест/секрет); наследуются из I строфы и грамматические соотношения внутри четных рифм извилин/равносилен и истин/бескорыстен (сущ. ж. р. в род. пад. мн. ч. / кратк. прил. муж. р. ед. ч. в им. пад.), что работает на общую симметрию конструкций и поддерживает пропорцию секрет прелести = разгадка жизни.

В III строфе общая часть всех рифменных слов образует кластер з/с, р, ть, который подхватывает рифменный материал тех или иных рифм из предыдущих строф (ср. прозреть/впредь с крест/секрет, а вытрясть/хитрость с истин/бескорыстен).

Единой колодкой, на которую надеты эти рифменные переклички, служит рифмовка на И в четных — и, значит, заключительных — строках всех строф и на Е в нечетных строках строф I и II. Рифмы на О в нечетных строках II строфы являют таким образом композиционный виток в сторону, с возвращением в финале исходной схемы Е-И-Е-И, по принципу тезис — антитезис — синтез. Синтез состоит в очерченном выше обогащении финальных рифм, особенно четных, звуковым материалом предыдущих строф. Еще одна деталь, которая обращает на себя внимание в рифмах последней строфы — это последовательное смягчение т, унаследованного из предыдущих строф: стихотворение кончается аккордом из четырех рифм с [-ть].

Длинные неурегулированные цепи неточных рифм — известная черта пастернаковской версификации. Они могут образовывать непрерывные последовательности или чередоваться с другими рифмами. Многочисленны случаи, когда один и тот же гласный (или согласный) входит в несколько рифменных рядов, образуя серии разных, но «созвучных», рифм, например:

В ЛИ такой свободный, иногда до беспорядочности, порыв дисциплинирован рамками правильной трехстрофной композиции, но эффект вольного перетекания нарастает от строфы к строфе. Рифмы на И образуют единую неточную цепь: извилин — равносилен — истин — бескорыстен — вытрясть — хитрость; первую пару со второй связывают И и н, а вторую и третью — И, с, т. Более того, эта цепь аккумулирует и некоторые элементы из первых рифм на Е и тем самым отчасти скрещивается, на уровне согласных, с параллельной цепью: крест/секрет/прозреть/впредь.