Поэтика за чайным столом и другие разборы - Страница 254

254

Об этом см.: Жолковский 2011а: 151–153.

79

Оборот Где теперь, с двумя ударными Е, подключается к замыканию композиции на разных уровнях, подхватывая в последней строке стихотворения огласовку на Е начальных строк I и II четверостиший (А затЕм прощалось лЕто — МЕркла кисть сирЕни. В Это).

80

Ср.: «[О]дно из любимых „чудес“ Пастернака состоит в том, что некое актуальное событие мысленно, при взгляде из прошлого, подается как будущее, и благодаря этому оказывается пророчески сбывшимся: И за это, быть может, Как огонь горяча, Дочка голову сложит Под рукой палача (речь идет о заглавной героине драмы Шиллера „Мария Стюарт“).

Зеркальным обращением этого чуда является другое: актуальное настоящее мысленно, при вспоминающем взгляде из воображаемого будущего, подается как ожившая в пророчески предвиденном будущем реальность: Годами, когда-нибудь в зале концертной Мне Брамса сыграют <…> И станут <…> Как тени, вертеться четыре семейства…» [Жолковский 2011а: 158–159].

81

Впервые: Звезда. 2013. № 8. С. 219–227. Вошло в статью «Две заметки о стихах Пастернака» («Объятье в тысячу охватов»: Сборник материалов, посвященных памяти Евгения Пастернака и его 90-летию / Сост. А. Ю. Сергеева-Клятис, О. А. Лекманов. СПб.: Издательство Русской христианской гуманитарной академии, 2013. С. 90–111).

За замечания и подсказки я признателен Михаилу Безродному, Е. В. Капинос, Л. Г. Пановой, Е. В. Хворостьяновой и Н. Ю. Чалисовой.

82

Пастернак 1993: 175.

83

О пастернаковском инфинитивном письме см.: Жолковский 2011а: 210–220: 282–283. Его сдержанность в ЛИ хорошо видна на фоне таких инфинитивных стихов, как «Февраль. Достать чернил и плакать…», «Раскованный голос», «Любить, — идти, — не смолкнул гром…», «Опять Шопен не ищет выгод…» и мн. др.

84

Значение венчающего эту программу глагола вытрясть сочетает интенсивность действий, в духе той повседневной работы по хозяйству, которую Пастернак так ценил в З. Н. (см.: Пастернак 1993: 177–178), с минималистским освобождением от лишнего; ср., кстати, аналогичные действия уже героини «Сестры моей жизни»: Как с полки, жизнь мою достала И пыль обдула.

85

Единственный спорный в этом отношении оборот — сравнительная конструкция как воздух, так сказать, эллиптичное придаточное сравнительное.

86

Об этом обороте, уместности/бестактности его употребления применительно к Зинаиде Николаевне и его соотношении с пастернаковской «эстетикой небрежности» см.: Шапир 2004: 236.

87

О «силе» как центральной теме искусства поэт как раз в это время писал в «Охранной грамоте» (II, 7; Пастернак 2003–2005: III, 186).

88

О пастернаковском мотиве «отвержения ненужного, шелухи» см.: Жолковский 2011а: 535.

89

; об «импровизационности» см.: Жолковский 2011а: 163–164, 531–532, 537–538, 548, 554, 560.

90

Правда, последнее прямое обращение к Ты компенсаторно подчеркнуто единственным в ЛИ метрическим сдвигом: на него приходится сверхсхемное ударение, а сильная позиция в стопе достается безударному предлогу из.

91

Природу того креста, которым обернулась любовь к Евгении Владимировне, проясняет письмо Пастернака к З. Н. от 12 мая 1931 г.: «[В]ижу Женю <…> такой, какой была гимназисткой — прелестной, беззащитной, принимающей на себя мир <…> а не вонзающей в него взгляд, или замысел, или деятельное желанье <…> [Ты] есть, а то — должно было быть <…> Я мало знал людей, которых бы так стоило и надо было бы любить, как ее <…> Но так именно и любит большинство людей. Любят любовью дополняющей, довоспитывающей, отделяются завесою взаимных снисхождений от природы и именно эту завесу зовут жизнью. Любят впрок за то, что набегут года и привычки и осядут прошлым, и прошлого будет так много, что оно станет многотомной людской повестью, будет чем зачитываться и что вспоминать <…> И сами ничего не делают. Вечно делают за другого и ждут, что он будет делать за тебя, и эту взаимопомощь, извиняющую несовершенство, зовут любовью, а поклоненье несовершенству — нравственностью. Большинство любит любовью должной, а не той, которая есть» [Пастернак 2003–2005: VIII, 498–499; курсив Пастернака].

92

Ср.: «Ты справлена в славу, осыпана хвоей…» («Жизнь»), «Ты в ветре, веткой пробующем…», Ты не осанка сладкогласца, Ты — лето с местом в третьем классе, Ты — пригород, а не припев («Поэзия»), Ты вся, как мысль, что этот Днепр… Твое присутствие, как зов… («Ты здесь, мы в воздухе одном.»), Ты — край, где женщины в Путивле…. («Ты рядом, даль социализма….»), Ты стала настолько мне жизнью… («Кругом семенящейся ватой…») и др.

93

Ср. «Это — круто налившийся свист» («Определение поэзии»), «Любить, — идти, — не смолкнул гром…», Это ведь значит — обнять небосвод («Сложа весла»), «Ирпень — это память о людях и лете…», И рифма — не вторенье строк… («Красавица моя, все стать…»), Это поистине новое чудо <…> Это она, это она, Это ее чародейство и диво…. («Опять весна»).

94

95

Об этом мотиве и его месте в поэтическом мире Пастернака см. Жолковский 2011а: 36.

96

Согласно Московской фонологической школе, И и Ы — один гласный; в ЛИ они последовательно рифмуются и аллитерируют друг с другом.

97

Строго говоря, здесь ―н― часть корня, и лишь этимологически — суффикс.

254